24 февраля 2020
- Аманда, прости, я правда хотела бы помочь, но, увы, я ничего не вижу, - Донна сжала руку женщины напротив, глядя на неё с совсем не притворным сочувствием. Конечно, чёрт побери, ей было не все равно! И именно поэтому ясновидящая была не в силах сейчас сочинять сказку, которая принесет облегчение матери больного мальчика.
У Дон не было своих детей. И она честно сомневалась, что они будут когда-нибудь. Она об этом даже никогда не думала. Но знакомство с Клаусом заставило её задуматься. Этот маленький, но не по годам, умный ребенок вызывал в Донне Дансворт чувства, которых она никогда раньше не испытывала. Ей виделось, что если бы у неё когда-нибудь был сын, то он был бы таким, как Клаус.
У ясновидящей не было такой привычки - привязываться к, пусть и постоянным, клиентам. И теперь оставалось только ругать себя за допущенную привязанность к этой семье. К этому ребенку, чья жизнь сейчас стремительно угасает, подобно догорающей свечи.
Дон не хотела дарить ложных надежд, как и не хотела говорить очевидного. Если уж лучшие специалисты в Аделаиде ничего не могут поделать, то она и подавно.
Только вот Аманда отказывалась это принять.
- Донна, пожалуйста, умоляю тебя! Может быть, если ты навестишь его, то сможешь увидеть что-нибудь? Я заплачу тебе столько, сколько захочешь! Ведь ты столько лет помогала нам, ты стала и мне, и Клауса так близка. Нам больше никто не сможет помочь! - Безутешную мать почти накрывало истерикой, крупные слезы катились по бледным щекам, скапливаясь на подбородке. За последние месяцы Аманда осунулась, исхудала и обзавелась темными мешками под глазами. Не удивительно. Каждый её день - это страх и борьба за жизнь единственного сына.
- Мэнди, я не уверена, что это хорошая идея. Это не в моих силах, я...
- Скажи, что тебе нужно, чтобы ты согласилась? Хочешь, я встану на колени? - Холодные пальцы вцепились в ладонь Дансворт. Аманда с готовностью подскочила из кресла.
- Нет, прекрати. Хорошо, я сделаю все, что смогу. - Что-то внутри надломилось. Дон сдалась, но в душе уже возненавидела себя за это.
От карканья сороки мистера Армони, Белл вздрогнула. Она слышала, как птица устроилась на сундуке, за которым прятались Фей и Джейн. И каждое царапанье коготков о деревянную поверхность заставляло гадалку дышать все тише и реже. Она ощутила, как внутри все похолодело от тревожного чувства. Оно появилось с того самого момента, когда она услышала плач. И с тех пор лишь продолжало усиливаться.
Изабелл застыла в одном положении, и кажется престала ощущать собственное тело вообще, превратившись в живую статую. Она бросила быстрый взгляд назад, где должны были прятаться Джейн и Фрейя. И гадала, испытывают ли её коллеги тоже самое. Но внезапный голос местного алкаша заставил Белл шокироваться по-настоящему. Мало того, что Зюзя обладал умением изъясняться внятно, так он еще все это время был здесь! А значит, знал, что циркачки тут. Купер нервно сглотнула, когда заметила насмешливый взгляд бомжа на себе. Её зрачки расширились. Она мысленно умоляла Зюзю молчать, даже отрицательно качнула головой, надеясь, что старик видит её. Был ли ему резон делать то, о чем Белл его просит? Едва ли. Но с другой стороны, он не давал о себе знать до сих пор. И мог сдать их уже, но все же... Зюзя этого не сделал. Это как будто подбодрило Белл.
Дон мнет в руках пластиковую коробочку с редкой фигуркой из лимитированной коллекции, которую принесла Клаусу. Зная о том, как сильно мальчик любит капитана Америку, Дансворт отыскала настоящее сокровище, которое мечтает заполучить в коллекцию любой любитель этого супергероя. Это всплывало в разговоре Донны и Клауса, а сейчас вот возникло в голове.
Стук каблуков по кафельному полу набатом отдавал в барабанных перепонках. Это была ужасная-ужасная идея, Дон уверена, что это фатальная ошибка, но все равно идет на это. И совсем не ради денег - с Аманды она и копейки не взяла. Так зачем же все это? Ясновидящая хочет развернуться и уйти. Это было бы правильно. И так стоило бы сделать, пока не поздно. Но вопреки и наперекор здравому смыслу, её рука тянется к ручке двери, ведущей в палату Клауса.
Мальчишка лежит на больничной койке, к его носу проведена трубка. Он кажется выцветшим, почти приведением, лишь на губах мелькнула слабая улыбка. Донне хотелось разреветься, но она сдержала этот порыв, ощущая, как жар от подкативших слез раздирает глаза. Она улыбнулась и продемонстрировала свой подарок.
- Гляди, что я нашла для тебя, малыш, - она подошла к кровати и протянула упаковку Клауса. В темных глазках отразился заинтересованный блеск.
- Это же капитан Америка из вселенной 1602! Круто, где ты его нашла?
- Пусть это будет моей маленькой тайной. Хочешь открыть его? - Предложила Дансворт, усаживаясь в кресло подле кушетки.
- Еще спрашиваешь! Конечно, хочу. - Он тут же принялся возиться с коробкой, но пальцы его совсем не слушались, Донна потянулась, чтобы помочь, но тот отвел коробку с игрушкой в сторону. - Я сам. - Брови нахмурились, и Дон послушно вскинула руки вверх и расслабленно улыбаясь.
- Как скажешь. Даже не буду с тобой спорить.
Некоторое время, она молчала наблюдала за тем, как Клаус пыхтит над упаковкой, пока та не выпадает у него из рук и не шлепается на пол. Дансворт наклонилась, подняв вещицу, а после легко распечатала, передавая фигурку ребенку.
- Ничего страшного, Клаус. Проигрывает тот, кто ничего не делает, - с мягкой улыбкой сказала она, накрыв своей рукой тоненькую детскую ручку.
- Все думают, что я маленький и не понимаю. - Его взгляд блуждал по игрушке, затем переместился на лицо гостьи. - Но это не так. Я вижу, как постоянно плачет мама и как хмурится и молчит папа. Они никогда такими не были. Значит мои дела - полное дерьмо.
- И поэтому ты решил, что можешь так выражаться при мне, молодой человек? - Дон шутливо нахмурила брови, ответив строгим взглядом. Клаус улыбнулся, и от этой улыбки у ясновидящей снова защемило сердце.
- Просто никто не хочет этого говорить вслух. Но знаешь, что, я устал. Устал бороться. И я просто готов это принять. Как Стив Роджерс, когда понял, что сейчас его корабль разобьется.
Слишком взрослые слова для девятилетнего ребенка. Его недуг заставил повзрослеть слишком быстро. За считанные месяцы он прожил целую жизнь и был готов прощаться с ней. Это было так ужасно... и так мужественно. Дон чувствовала, как к горлу подкатил ком из-за которого стало трудно дышать.
- Только не говори маме, хорошо. Я знаю, почему ты здесь. Мама думает, что ты сможешь помочь, что увидишь что-то хорошее для меня. Но ты уже сказала, если бы это было так, правда?
- Знаешь, малыш, наша судьба - она имеет много входов и выходов. Мне хочется думать, что она не неизбежна, что мы можем влиять на неё. Просто не опускай руки, ты еще не проиграл. Ты еще можешь дать бой.
...
Клаус умер в Америке спустя месяц. Донна готовилась к интервью на местном модном шоу, когда новость о гибели ребенка настигли её. Это было впервые, когда отменила все сьемки и уехала домой, ничего не объяснив. За закрытыми дверьми своего жилища, она рыдала так, как это было тогда, когда ей исполнилось шестнадцать и ей пришлось хоронить своего отца. С того момента, она больше никогда не давала волю таким эмоциям. Да их и не было, честно говоря, потому что, Донна все в своей жизни держала под контролем.
Она ненавидела себя за то, что захотела дать надежду всем вокруг, в том числе и себе самой. Блять, да она сама отчаянно пыталась верить, что все получится!
Но Клаус мертв. И это её, гребанная, вина.
В ушах снова зазвенело от детского плача. Рыданья малыша становились взрослее благодаря старым воспоминаниям, ожившим в голове Белл. Сначала это был плач Клауса, разбившего коленку, когда они встретились впервые. Затем он превратился в её собственный, когда она узнала о кончине мальчика. Сердце кололо и болело, обливаясь кровью. Белл чувствовала, как по щекам бегут непрошенные слезы, но было так страшно утереть их. Тело било мелкой дрожью. Слишком живые образы в голове, которые никак не желали угомониться.
Ей понадобился целый год, что прийти в себя, чтобы раны зарубцевались. Сейчас они вскрылись и болели с той же силой, как это было тогда. Какого черта происходит?
"Пожалуйста, пусть это прекратится!"
Перед глазами стояло лицо Клауса - то самое, которое она видела, когда он лежал в больничной койке, сжимая в руках игрушку. Женщина крепко зажмурилась.
"Один... два... три..."
Она делала глубокий вдох через нос, а выдыхала через рот, мысленно считая. Это помогло прийти в себя - нахлынувшая волна эмоций стала откатываться назад. Белл незаметно выглянула из-за ящика, вырвав взглядом фигуру мистера Армони у зеркала.
Кажется, она была права, когда выдала свою теорию о возникновения зеркал. Но отчего-то складывалось ощущение, что для того, чтобы дать зеркалу жизнь, Армони вытянул из неё кусок души. А может, и не только из неё одной.
